Вопрос: а что, если родители наткнутся на эти мои записки, наводя порядок в твоей комнате? Во-первых, они, возможно, станут запирать на ночь дверь своей спальни. Во-вторых, они, может быть, повысят сумму, выделяемую тебе на карманные расходы. И они, это уж точно, перестанут совать нос в твою комнату и твердить, чтобы ты поскорее разобрал все свои завалы. Отдавая тебе отчет в том, что у меня, гм, странноватый внешний вид, и музыка, которую играет моя группа, тоже достаточно дикая на родительский вкус, я так и вижу, как они собираются где-нибудь в уголке – и вполголоса: “Этот Ди Снайдер написал книжку против родителей! Это подрыв власти!” В “Курсе выживания для подростков” я действительно бываю порой слишком строг по отношению к родителям. Поскольку я сам отец, я понимаю их проблемы, но, с другой стороны, понимаю, что и родители задолжали детям любовь, понимание и ответственное поведение. Да, я подрываю власть, но для меня “власть” – это кто-то или что-то, что ограничивает человека, препятствует развитию личности, мешает относиться к себе с уважением. Такой “властью” могут быть взрослые, но довольно часто такой “властью” оказываются люди и одного с тобой возраста.
Ты можешь читать “Курс выживания для подростков” вместе с родителями, чтобы помочь им лучше понять тебя и твой мир, который очень отличается от мира, в котором росли они. Но, если на то пошло, этот “Курс” не предназначен для семейного чтения, он – для тебя.
P.S. Не стоит благодарностей – мне за это заплатили.
ЧАСТЬ 1. ТЫ
Для тебя пришло время постоять за себя.
Ты должен поступать так, как считаешь нужным.
Забудь о моде, забудь о “фирме”,
Потому что у каждого свой путь.
Не важно, что думают другие,
Важно, что ты сам о себе думаешь.
Но ты никогда не пойдешь ко дну.
Просто делай то, что ты хочешь делать.
Песня “Как стать #1” группы “Твистед систер”
ЭТИ ЧЕРТОВЫ ДОБРЫЕ СТАРЫЕ ДЕНЕЧКИ
“Это же лучшие годы твоей жизни!” Как часто ты слышал эти слова (при этом родительский перст грозно раскачивался у тебя перед носом), особенно часто ты слышал их, когда был в полнейшей депрессии. “И это лучшие? – думал ты. – Значит, станет еще хуже?”
Знаешь ли ты старую максиму “Молодость не вечна!”? Она чертовски справедлива. Разве не поразительно, что подростки дрожат от нетерпения поскорее стать взрослыми, взрослые улыбаются, заслышав школьный звонок, и с легкой завистью вспоминают безмятежные дни своей юности. И чем старше они становятся, тем счастливее их воспоминания: время невинности, время такое безмятежное по сравнению с их “взрослыми”, “настоящими” проблемами.
“О да, – говорят они со вздохом, – то были старые добрые денечки”.
Но только не для меня. С годами жизнь становилась все лучше и лучше, и если я оглядываюсь назад, то только для того, чтобы извлечь из прошлого уроки: слишком пристальный взгляд в прошлое мешает двигаться вперед. Я вырос в самом сердце “страны сабербии”: квартал Болдуин, на Лонг-Айленде, в получасе езды от Нью-Йорка. Тогда я был не Ди, а Дэниелом Снайдером, длинным, черезчур чувствительным мальчиком, который часто пускал слезу, а поводов для слез, и вполне серьезных, было предостаточно. Дома я не ладил с родителями. (Родители об этом не знали). В школе я был изгоем. Мне не нравилось ни то, как я выгляжу, ни то, как я себя веду. Временами я ужасно страдал от одиночества. Знаете, что поддерживало мои жизненные силы? Очередная серия “Автострады звезд”, которая шла по пятницам. Да-да, пиком моей тогдашней жизни было еженедельное часовое телешоу. Друзей у меня было немного, а девочек вообще не было, так что по субботам и воскресеньям я слонялся по дому, а с понедельника начинал считать дни, что остались до “Автострады звезд”. Погано, да? Потом стало еще поганее: телестудия прекратила это шоу.
Вот какие у меня по большей части воспоминания – грустные, и какими бы банальными ни были те события, они врезались в память, и кажется, что это происходило вчера: я помню каждую минуту, каждую мельчайшую деталь. Наверное, дело в том, что то, что случалось с тобой, когда ты был подростком, влияет на всю дальнейшую жизнь. Именно тогда формируются твои взгляды, твои стремления и ценности.
А одну историю я помню лучше всех.
Душистый весенний день, урок физкультуры, мы играем на площадке в софтбол (вариант бейсбола). Естественно, когда я замахнулся битой, и ближние и дальние игроки рванули к своим местам, раздались вопли: “Давай, давай, питчер, держи этого придурка! Мазила! Мазила!” Между прочим, несмотря на репутацию хиляка, я довольно неплохо играл, и вот – бдынь! – залепил мяч прямо во внешнее поле. Это был удар что надо! Я несусь вперед, изо всех сил работая коленями и локтями, и тут этот гад Фред – что он только не делеал, чтобы отравить мне жизнь, – выставляет ногу. Как я летел! И как приземлился! Как лайнер при аварийной посадке. Конечно, все ржут как бешеные.
Я был уничтожен полностью. Я встал красный, как рак, и поклялся, что больше никогда, никогда в жизни не позволю над собой смеяться. Много лет спустя, уже когда я пел с “Твистед систер”, если кто-нибудь в зале гоготал или выкрикивал оскорбления, я прекращал концерт и вызывал такого типа на сцену: “Над чем смеешься, ты, болван? Ты что, думаешь, лучше споешь? Может выйдешь на сцену, попробуешь?” Иногда я даже спрыгивал в зал, чтобы найти такого типа. Теперь я понимаю, что это испепеляющее желание доказать, заслужить уважение проросло из того случая на спорплощадке.