И все-таки подождите откладывать эту книжку в сторону: полистайте ее, посмотрите фотографии. Может быть, тогда вам захочется узнать о нас больше, а может быть, прочтя книжку до конца, вы скажете:
– А ведь верно – тут есть над чем поразмыслить…
Редко кто удерживается от удивленных восклицаний, видя впервые наших малышей:
– И вы позволяете такому малышу бегать босиком по полу? Ведь у вас прохладно! Не боитесь, что простудится?
– Как? Неужели такой карапуз уже сам ест? И ему не надо помогать?
– Он сам носит посуду? А вы не боитесь, что он разобьет стакан? Нет? Удивительно!
– Смотрите, смотрите, сам наливает в чайник воду! И как аккуратно!
– Что это у вас Алеши давно не видно и не слышно? Неужели так долго он может возиться с кубиками?
– Сколько он уже знает букв? Все? А не слишком ли рано?
– Возьмите скорее у него пилу, ведь он порежется! Вы уверены, что нет?
– У него турник в комнате? И он вниз головой висит? Как легко и ловко это у него выходит!
– Какой молодец! Сначала угостил конфеткой папу и маму, а потом только сам откусил!
– Сколько же ему лет? Всего три года? Не может быть! Как же вы этого достигли?
Как достигли… Хотите узнать как? Послушайте сначала, что говорят о наших способах воспитания.
Н. В., учительница. Ну и молодцы! Будет у меня ребенок – отдам вам его для закалки.
Бабушка Дина. Разве это воспитание? Это дрессировка, так животных дрессируют!
Прохожий. Ишь, какие умные: сами в пальто, а ребенок раздетый! Бабушка Саша. Разве это родители?! Мальчишка орет, а они как камен-
ные!..
Детский врач. Смело, очень смело! Как вы идете на такой риск? Я со своим сыном никак не решусь, хотя чувствую, что это надо… Очень, очень интересно.
Второй детский врач (качает головой весьма неодобрительно). Это уже, пожалуй, слишком – это крайность.
А сколько пророчеств, большей частью страшных, приходится нам слышать:
– Ревматизм младенцу обеспечен.
– Завтра же будет воспаление легких.
– Без грыжи ему не прожить.
А хорошее предсказывают редко…
И несмотря ни на что, мы продолжаем делать по-своему, хотя, скажем прямо, это бывает иногда трудно.
Под одной крышей
Семья наша небольшая – папа, мама и два сынишки. Старшему, Алеше, пошел третий годок, а Антоник делает первые шаги в своей жизни – ему нет и года. Мы оба учителя и оба работаем. В одном доме с нами живут и наши две бабушки. Бабушка Дина – учительница-пенсионерка. Ее в нашем поселке все хорошо знают – и как учительницу, и как депутата райсовета. Десятки, даже сотни людей приходят к ней за советами, к ее мнению прислушиваются. А мы нередко поступаем вопреки ее советам и требованиям.
– Мой долг – предупредить, – строго поджав губы, говорит в таких случаях бабушка. – Делайте как хотите, но потом… – и она делает многозначительную паузу, – пеняйте на себя.
И мы делаем по-своему. А ее это огорчает и обижает. Хорошо, что это не отражается на наших взаимоотношениях. А вот с бабушкой Сашей “дипломатические отношения” то и дело нарушаются.
– И что вы за люди, какие вы родители, вам бы только родить, а там пусть растут как трава – никакой заботы! – возмущается она, гремя на кухне кастрюлями, а потом уезжает “успокаивать нервы” в Москву к сестре
– бабушке Оле.
Дядя Володя и его жена, тетя Таня, работают в Москве, бывают дома только по вечерам и в наши споры обычно не вмешиваются. Одно ясно: своих будущих детей они так воспитывать не собираются.
– Главное для ребенка – спокойная нервная система, – философски-снисходительно рассуждает дядя Володя, – нечего ее раньше времени дергать всякими принципами.
– А я хочу, – мечтательно произносит тетя Таня, – чтобы мой ребенок был натурой тонкой, поэтичной, чтобы любил красивое, музыку, чтобы было в нем какое-то благородство.
Трудовая сторона человеческой жизни в Танином идеале почему-то не учитывается.
Несмотря на столь разные характеры живущих под одной крышей, в одном все сходятся: все любят наших малышей и хотят лучшего для них. И даже немножко гордятся ими.
Вот приходит к бабушке Дине кто-нибудь из ее многочисленных посетителей. Алеша летит навстречу босиком, в одних трусиках.
– Ой, батюшки! – ребенок-то у вас босиком и голиком. Да у него даже ножки посинели! Ты не подходи к нам – мы с холода – простудишься!
– Ничего, он у нас закаленный, – явно гордясь внуком, говорит бабушка Дина.
– А это что за сооружение? – спрашивают гости, рассматривая наш комнатный турничок.
– Это турник, – объясняет мама.
– А±син, – деловито добавляет Алеша и мчится к турничку. Вот он уже висит на нем, легко подняв кверху ножки.
– Вы подумайте! – снова удивляются гости. И глаза бабушки снова светятся гордостью.
Как в такие минуты нас объединяет общая радость!
И все было бы хорошо, и жили бы мы мирно, и ребятишки росли бы благополучно, если бы… А это “если бы” – мы – отец с матерью. В нас-то все несчастье, в нас вся беда. В глазах бабушек мы не родные отец с матерью, а плохие отчим с мачехой или еще того хуже. “И просто странно, почему это дети так привязаны к вам?” – удивляются они.
Холод – доктор, холод – друг
Причин для возмущения у бабушек, конечно, достаточно. “Мучить” своих “несчастных” ребятишек мы начинаем чуть не с первых дней их жизни.