– Так! Ну, а ты их знаешь?
– В первый раз видел и больше ни разу!
Прудников ничего больше не мог добиться. Тогда вмешался Келчевский.
– Слушай, дурень,- сказал он убедительным тоном,- ведь от твоего запирательства тебе не добро, а только вред будет! Привезем тебя в Петербург, там тебя твои продавцы в глаза уличат да еще наплетут на тебя. И мы им поверим, а тебе нет, потому что ты и сейчас вот врешь и запираешься.
Тасин потупился.
– Иди! Мы вот других допросим, а ты пока что подумай!
И Келчевский велел увести Тасина, а на смену ему привести братьев по очереди.
Первым вошел Иван Дубовицкий, высокий, здоровый парень, красавец.
– Попутал грех. Этих самых Петрова да Иванова я еще знал, когда они в бегах тут околачивались. Первые воры, и, сказать правду, боялся я их. Не пусти ночевать – двор спалят, потому и пускал. Ну а потом они, значит, в Питер ушли, а там мне стали лошадок приводить и задешево. Я и брал. С одной стороны, ваше благородие, дешево, а с другой стороны, боялся я их,- чистосердечно сознался он.
– Знали вы, что это лошади убитых извозчиков?
Он замялся.
– Смекал, ваше благородие, а спросить не спрашивал. Боязно. Раз только сказал им: “Вы, братцы, моих ребят не замайте!” Они засмеялись да и говорят: “А ты пометь их!” Только и было разговора.
Его отослали, а на смену вызвали брата. Василий – полная противоположность Ивану. Слабогрудый, бледный, испитой парень. Он тяжело дышал и глухо кашлял.
– Ничего не знаю,- сказал он.- Брат всем делом владеет, а я больной, на печи лежу.
– Знал ты бродяг Петрова и Иванова?
– Ходили такие. Раньше даже ночевали у нас. Брат очень опасался их.
Мы снова позвали Тасина. Слова Келчевского, видимо, оказали свое влияние.
– Припомнил я их,- сказал он сразу, как вошел. – Один – Петров, а другой
– Иванов. Петров тоже не Петров, а беглый какой-то… Познакомился я с ними, когда они в Царском жили, а потом ушли в Питер и оттуда мне вещи привозили. Их там шайка целая. Всех-то я не знаю и никого не знаю, а только главное место, где они собираются,- это будки на шоссе.
– Девять и одиннадцать?
Тасин тотчас закивал головой.
– Вот, вот! У них все гнездо! Там они и живут, почитай, все!
– А кого ты знаешь из них?
– Только двоих и знаю.
Больше от него узнать было невозможно. Мы собрались уезжать. Двух Дубовицких и Тасина при нас же отправили с конвоем в Петербург, а следом за ними поехали и мы. Келчевский потирал руки.
– Ну, значит, эти душители все у нас!
– Надо думать!
– Скажите, пожалуйста,- обратился ко мне Прудников,- откуда вы узнали про этих… ну, как их… сторожей?
– Про Славинского и Сверчинского? – ответил я. – Очень просто. Я был у Славинского.
– Были?! – воскликнул Келчевский.
– Я в эту ночь ночевал у него в сторожке,- засмеялся я и описал все происшедшее.
– Видимо, этот Мишка у них штука не малая,- окончил я.
– Значит, их всех арестовать можно?
– Можно, но надо уловить момент.
– Отлично! – засмеялся Прудников.- Сперва уловим момент, потом их! Поручаем это всецело вам.
Я поклонился.
Мы приехали в Петербург. Я отправился домой отдохнуть и позвал к себе Ицку, а Келчевский с Прудниковым поехали продолжать свои допросы.
– Слушай,- сказал я Погилевичу,- вот в чем дело…
Я рассказал ему про свою ночевку в будке, описал Мишку, Славинского, девушек и окончил рассказ словами:
– Так вот, теперь надо, во-первых, выследить всех, кто там бывает, и узнать их имена. Потом узнать, когда они там соберутся. И третье – переловить их. Но это уже не наше дело. Наше дело – накрыть, понял?
– Ну и чего же тут не понять? – ответил Ицка.
– Ну тогда – шагай!
Ицка ушел и с этого же часа начал действовать.
Лично я был еще раз в разбойничьем гнезде для того, чтобы лучше осмотреть его. Павел Славинский и Стефания приняли меня очень радушно. У них был тот ночной гость, который увел Павла пьянствовать к соседу. Он оказался каким-то Сашкой и потом причинил мне немало хлопот. Я сразу запомнил его зверскую рожу.
Мишки не было, и как ни хотелось мне проникнуть к Сверчинскому, это не удалось.
Павел вышел вместе со мной осмотреть шоссе и проводил меня до заставы.
– Приходи в конце недели,- сказал он.- Будет работа!
Но вместо меня за будкой отлично приглядывал мой Ицка.
* * *
Восьмого числа ночью ко мне пришел Ицка, бледный, усталый, встрепанный, и сказал:
– Уф! Завтра ночью они все там будут.
– Откуда, узнал?
– Ну и не все ли равно? Завтра они будут уговариваться о делах, а Мишка будет убивать на шоссе, и с Мишкой Калина. Этот Калина такой разбойник, уже четверых убил…
– Где же соберутся?
– И тут, и там.
– Ну, завтра их и переловим! – сказал я и, невзирая на ночь, послал уведомить Келчевского.
Рано утром я, Келчевский и Прудников собрались на совещание. Я изложил им свой план. Мы возьмем с собой команду в четырнадцать человек, по семь в каждую будку, из отборных людей. С одними пойдет Ицка, с другими – я. Дело сделаем ночью. Они сойдутся поодиночке в назначенные пункты переодетыми, а потом приедем мы и начнем облаву. Они согласились с моим планом.
Во главе отобранных стражников мы поставили двух силачей, городового Смирного и стражника Петрушева. Они одни могли справиться с десятком.